27 февраля 2019 г. 22:47 4738 1 0 4 фото 0 видео
«Интерес к старообрядчеству у людей есть»: Интервью с Юлией Валерьевной Масловой
Юлия Валерьевна Маслова.

Интервью с нашей старообрядкой, заведующей отделом металла и камня Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства в Москве Юлией Валерьевной Масловой.

О музее, о старообрядческой выставке «Искусство благочестия», о современном благочестии.

— Юлия Валерьевна, Вы возглавляете отдел металла и камня во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства в Москве. Для тех, кто еще не бывал в Вашем музее, объясните вкратце: в чём особенность такого музея и что означает «отдел металла и камня», ведь звучит это как-то в духе геологии, не правда ли?

Вкратце не получится (серьезно шучу). Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства (ВМДПНИ) сравнительно молодой, ему еще и сорока лет не исполнилось. Но это де-юре, а де-факто… Здание музея историческое. На этом месте было и имение Стрешнева, тестя царя Михаила Романова, и усадьба графа Ивана Андреевича Остермана, и «Третий Дом Советов». А вплоть до передачи исторической усадьбы музею в 1981 году ее занимали Правительство и Президиум Верховного Совета РСФСР.

Фонды музея можно сравнить с матрешкой. Вынимаешь одну, а там другая, краше прежней. Одной из самых драгоценных составляющих можно считать коллекцию Музея народного искусства (МНИ). Он был образован на базе Московского кустарного музея, созданного в 1885 г. В основу последнего вошли предметы кустарного отдела Всероссийской выставки 1882 г., купленные и переданные в дар музею его попечителем старообрядцем Сергеем Тимофеевичем Морозовым, братом Савы Морозова. В этом, на мой взгляд, главная особенность музея. Таких музеев больше нет. Предметы в наш музей передавались из Союзов художников РСФСР и СССР, Росизопропаганды, Государственного исторического музея, от дарителей и коллекционеров и других.

По поводу названия отдела была забавная история. Однажды в поликлинике медсестра, просматривая мою анкету и увидев должность «зав. отдела металла и камня», спросила: «На стройке работаете?». Самое смешное, что у меня незаконченное высшее образование строителя. Мы и впрямь строим российскую культуру, где я всего лишь «мастер бригады» из трех человек. Правда, все по-разному относятся к делу: кто-то камни возит, кто-то семью кормит, а кто-то строит дворец. Вам вот геологией от названия отдела повеяло… Мы, музейные сотрудники, глубоко копаем, – вглубь веков. А если серьезно, то отдел хранит очень разные предметы, выполненные из разнообразных видов металла: бронзы, чугуна, меди, олова, латуни и т.п. Также в отделе хранятся предметы из камня: агальматолита, малахита, мрамора, сердолика, яшмы, янтаря и даже белого камня. Нередко музейные предметы состоят одновременно из металла и камня. Например, письменные приборы, подсвечники. Мы храним самовары и кабинетную скульптуру, валдайские колокольчики и осветительные приборы, расписные подносы Жостова и Нижнего Тагила, анималистику, старообрядческие меднолитые иконы. Есть даже немного археологических предметов из бронзы XI-XIII вв.

— Год назад Вы сформировали тематическую выставку «Искусство благочестия», которая была явно связана с наследием старообрядчества. Правильно ли я понимаю, что в этом проекте соединились Ваши вера и профессиональные наработки за многие годы? И каков результат выставки?

— Тоже коротко не получится. Этот проект, действительно, был посвящен истории и культуре старообрядчества. Шла я к нему всю предыдущую профессиональную жизнь. Сделать выставку о старообрядчестве мечтала еще со студенческих лет. В 2001 году защитила дипломную работу, которая так и называлась «Старообрядчество в истории России». Пятерку получила. Диплом фактически был о старообрядческой книжности и периодике. Этого добра было вдоволь в Государственной исторической библиотеке, куда мы ходили конспектировать работы при подготовке к источниковедению. Только через 17 лет мне представилась возможность сделать выставку, позволяющую посмотреть на старообрядчество в трехмерном пространстве «вера — человек — предмет».

Знание старообрядчества изнутри, а не со стороны, помогло прийти к научному открытию. Работая в отделе печатных источников и изобразительных материалов музея в качестве хранителя, я наткнулась на папку с фамилией «Большаков». Фамилия мне показалась знакомой. Через два года, создавая проект «Искусство благочестия», вернулась к этой папке. Таким образом было вызвано из исторического небытия имя старообрядца, антиквара и ученого – Николая Сергеевича Большакова, внука знаменитого на всю Россию библиофила и книготорговца Тихона Федоровича Большакова. Николай был сотрудником Научного института художественной промышленности (НИИХП), закрытого в 1992 г. Фонды института тоже попали в ВМДПНИ. После выставки мной были сделаны доклады на конференциях и о Н. С. Большакове, и о старообрядцах Алтая, точнее, о тех материалах, которые создали в ходе экспедиций на Алтай сотрудники НИИХП в 1950-х гг. и которые мы впервые показали на выставке.


Афиша выставки.

Есть один неожиданный результат выставочного проекта. У нас параллельно шел «Загадочный Иран: прогулка в сады воображения». Иранский художник-миниатюрист и каллиграф Хосейн Новрузи зашел на «Искусство благочестия», увидел, видимо, копии иллюстраций поморских рукописей, сделанные художниками НИИХП под руководством Н. С. Большакова. Он оставил автограф в виде петуха в книге отзывов, передав привет через века от мусульманского искусства современной миниатюры древлеправославному искусству книги. Язык культуры — наднационален.

— Эту выставку удалось показать не только в столичном Музее, но и в Егорьевске. Почему именно там? И живы ли в этом городе традиции старообрядчества?

— Изначально выставка проектировалась для Егорьевска. С Егорьевским историко-художественным музеем наш музей связывает многолетнее сотрудничество. Я сама предложила им сделать выставку, тем более, что Егорьевск является неким центром старообрядческой подмосковной Палестины. В фондах наших коллег тоже были интересные предметы, например, старообрядческие рисованные лубки, певческие книги со знаменитым гуслицким орнаментом. Совместная работа получилась интересной. Настолько, что егорьевцы еще захотели сотрудничать, сделать расширенную выставку о старообрядчестве, благо дело, что у них есть что показать, да и у нас фонды далеко не исчерпаны.


Экспонат выставки: старообрядческий лубок «Церковь и Ноев ковчег».

А в Москве выставка получилась случайно: сорвался какой-то выставочный проект, и чтобы не пустовал музейный зал, предложили сразу после демонтажа в Егорьевске сделать подобный проект в ВМДПНИ. К сожалению, егорьевцы за два-три дня не успели бы получить разрешение от Минкультуры на вывоз предметов, поэтому пришлось в пожарном порядке добирать экспонаты в фондах родного музея. Это позволило сделать немного другой проект с тем же названием, но с другим составом экспонатов. Так появились алтайские материалы НИИХП, так появились вещи отца Алексея Лопатина, который позволил мне еще и документами из личной коллекции воспользоваться для выставки и научного доклада о Н. С. Большакове.


Экспонат выставки: старообрядческая икона «Деисус соловецкий с припадающими святыми Зосимой и Саватием Соловецкими». 19 век.

О традициях старообрядчества в Егорьевске. За два ударных дня монтажа выставки сделать мониторинг ситуации трудно. Скажу лишь о том, что бросилось в глаза. В Егорьевске был эпизод в автобусе: водитель подождал бегущую пассажирку и услышал от нее не «спасибо», а «спаси Христос». И еще одно косвенное свидетельство христианского фундамента егорьевцев.  После монтажа надо было где-то поужинать. Был пост, не хотелось нарушать. Пришла в местную дешевую столовую, спрашиваю: «Девочки, вы до которого часа работаете?» Они: «До пяти». «Ой, — говорю, — не успею». «А что такое?». Я рассказала про работу до шести, про срочность. «Мы Вас подождем. Скажите, что будете кушать, отложим и подождем». Как подождем? Где в Москве могли бы меня подождать после работы? Девушка из столовой предложила взять выпечку. Спрашиваю: «А она постная?». «Да, постная, но такая вкусная, прямо в грехе себя чувствую, когда съем».

— Имеет ли смысл показывать эту выставку в других городах России? Возможно ли это организационно-административно и финансово? Будет ли интерес у публики?

— И в Егорьевском, и в нашем музее есть экспонаты, которые можно и нужно показывать, и которые не попали на прошедшую выставку. У меня был даже задуман некий «Венок протопопу Аввакуму» — выставка внутри выставки. Хотелось привлечь к сотрудничеству Музейно-библиотечно-архивный отдел митрополии РПСЦ. Но… наш музей не захотел в Москве делать еще один проект о старообрядчестве. В принципе, подобную выставку может принять любой государственный музей или галерея. Конечно, нужны средства, ведь выездная выставка — это перевоз экспонатов, страховка, витрины. Многие прибегают к помощи спонсоров музея (постоянных или временных).

Выставка в Москве показала, что интерес к старообрядчеству у людей есть. Если написать грамотный этикетаж и сопроводительные тексты, на простом языке объясняющие историю и культуру старообрядчества, то проект становится не просто выставочным, а образовательным и, не побоюсь этого слова, миссионерским, несущим людям весть об их исторических и культурных корнях, об их предках не только по плоти, но и духовных предках. А духовное родство выше родства по крови. Тем более, что старообрядцы были почти везде: на Русском Севере, в Поволжье, на Алтае, в Сибири. Про зарубежных староверов я уже и не говорю.

— Ушли ли в прошлое, канули ли в Лету те искусства и то благочестие, которые зафиксированы в памятниках выставки «Искусство благочестия»? Иначе говоря: мы в 21 веке смотрим на это отчуждённо, как некие инопланетяне, — или всё-таки в нас живут те традиции?

— Ушло ли благочестие? То благочестие, которое было присуще нашим духовным предкам, пожалуй, ушло. Изменилось время. Теперь для христиан среда обитания, по-моему, стала еще агрессивней, чем во времена гонений. Поэтому те усилия, которые прикладывают нынешние христиане-староверы, наверное, можно считать благочестием.

Кануло ли в Лету искусство? Иконы до сих пор льются и пишутся, правда, почти ушло из практики искусство переписывания книг. Еще Н. С. Большаков сетовал, что не было создано гуслицких артелей наподобие палехских или мстерских, появившихся в 1920-30-е гг. Однако на смену искусствам идет наука. Раньше писали иконы, переписывали книги, но не рефлексировали по поводу их создания. Теперь защищаются диссертации, пишутся докторские. Есть, конечно, и среди ученых «инопланетяне», которые пишут о старообрядчестве так, что невольно думаешь — «откуда вас принесло?» Но даже если ты не родился в староверии, а пришел к вере, то в процессе воцерковления старая вера, ее религиозная культура становится родной, неотъемлемой частью жизни. Во всяком случае, я верю в то, что Церковь врата ада не одолеют. А что такое «Церковь», как не мы с вами?

 
Понравилась публикация? Скажите автору «Спаси Христос!», нажав на сердечко, и расскажите о ней своим друзьям!
Обсуждение (0)